Одна из них - более чем двадцатилетние связи с Россией (возможно, самый известный отечественный заказчик компании - налоговая полиция). 23 апреля в Санкт-Петербурге состоялся международный семинар компании, на котором присутствовало более 200 человек, среди них немногочисленные представители России, многочисленные европейцы и гости из других земель, включая Гайану (оборудование Bull установлено на тамошнем космодроме) и Гваделупу. В числе докладчиков была знаменитая Патрисия Сиболд, глава авторитетной компании, специализирующейся на анализе рынка. Мероприятия такого масштаба для наших краев редкость. Например, хотя московские конференции разработчиков Novell BrainShare, может быть, и более грандиозны, они в гораздо большей степени ориентированы на местных слушателей. Приглашение такого числа гостей в Россию связано не столько с долей России в обороте Bull - она составляет примерно 1%, - но скорее с традициями и надеждами на расширение бизнеса. Нельзя также забывать о том, что как и большинство современных компаний, Bull - интернациональна. Однако корни компании (равно как и ее штаб-квартира) во Франции. Во многом Bull - типично европейская, если, конечно, такое деление вообще правомерно. Последний вопрос (в числе других) заинтересовал нашего научного редактора Игоря Левшина, взявшего интервью у председателя совета директоров и исполнительного директора Bull Ги де Панафье.
Есть ли у вас собственная парадигма вычислений, как у Ларри Эллисона или Скотта Макнили?
У Bull есть своя парадигма. Мы называем себя "многопрофильными специалистами": у нас опыт и в серверах, и в программном обеспечении, и в смарт-картах, в интеграционных проектах, особенно для крупных заказчиков (но и для малых тоже). Все это характерно для Bull. Характерно ли это для европейских компаний вообще? В какой-то степени - да. Европейские компании обладают высоким технологическим уровнем. Мы по-прежнему доходная и растущая компания, в то время как многие фирмы уже исчезли с рынка, не выдержав конкурентной борьбы.
На какие секторы рынка вы ориентируетесь?
Bull во всех странах ориентируется на один и тот же - общественный сектор: не только во Франции, но и в России, США, в Азии и Африке. Это говорит о том, что мы имеем свое ноу-хау, особые приложения, необходимые нашим заказчикам: налоговым службам, министерствам, здравоохранению. Второй по важности сектор - банковский, далее - телекоммуникации, где у Bull очень много решений. У нас есть что предложить и промышленности. Мы сейчас хотим трансформировать наш опыт во всех этих областях в единый глобальный подход.
Для этого действительно есть все возможности. У вас линейка продуктов начинается с мэйнфреймов и заканчивается смарт-картами - по сути компьютерами в миниатюре. Не кажется ли вам, что в этой линейке есть разрыв? Я имею в виду ПК, а также модные новшества вроде сетевых компьютеров.
Мы специализируемся в серверах среднего и высшего уровня, но предлагаем и настольные ПК, и ПК-серверы. У нас есть договоренности с Packard Bell и NEC.
То же касается и программного обеспечения. Например, мы не разрабатываем системы ERP. У нас есть партнеры, производители ERP. Опыт позволяет нам делать специфические приложения, особенно много внимания мы уделяем вопросам безопасности и управления сетями. Смарт-карты мы разрабатывали и будем разрабатывать еще интенсивнее, потому что сфера их применения расширяется. Мы делаем большие интегрированные системы, использующие смарт-карты. Мы создаем приложения и для банковской сферы, и для коммуникационной, и для транспорта, и для здравоохранения. Сейчас работаем над новаторским проектом Министерства здравоохранения Франции, использующим 50 миллионов смарт-карт, информация с которых будет доступна и врачам, и социальным службам. Bull - один из двух поставщиков смарт-карт для таких приложений.
Я сравнил бы Bull с крупной самолетостроительной компанией. Все критически важные узлы самолета делаются на фирме, а менее важные уже можно поручить субподрядчикам. Так и мы: создаем критичные узлы интегрированного решения, а в остальном полагаемся на партнеров.
Вы не опасаетесь, что процессор PowerPC может быть вытеснен с рынка, скажем, с появлением Merced, и тогда у вас будут проблемы с серверами? Не планируете параллельную линейку Intel-серверов?
Прежде всего у нас есть серверы и под Unix, и под NT, что важнее типа используемого в них процессора. Мы внимательно следим за развитием рынка и ведем диалог со многими компаниями, в том числе и с Intel. Мы определились, на чьей мы стороне: в Unix-серверах мы сотрудничаем с IBM и Motorola, а в NT-серверах - с NEC. Возможно, со временем произойдут какие-то изменения, будущее покажет. Некоторые считают, что наша эволюция идет не так быстро, как хотелось бы, но рынок развивается по своим законам. Сейчас, например, возрождается интерес к мэйнфреймам, и мы это видим по своим продажам. Unix-системы еще долго останутся конкурентоспособными в серверах старшего класса.
Вы настолько уверены в будущем мэйнфреймов, что предвидите увеличение их доли на рынке в будущем?
Их доля в обороте Bull будет уменьшаться, но не за счет сокращения объемов производства. Напротив, мы будем продавать все больше единиц этой техники, но оборот немного уменьшится за счет значительного снижения цен.
У другой европейской компании - Siemens Nixdorf - во многом похожая линейка, возглавляемая мэйнфреймами и Unix-серверами на RISC-процессорах. Вы согласны с этим?
Вы правы в том, что у Bull и SNI много общего. Но есть и различия, в частности, в области программного обеспечения и смарт-карт. К тому же мы продали Packard Bell наш бизнес ПК два года назад, а SNI свой Acer - только вчера. Главное же и для них и для нас - выбрать правильных партнеров.
Не кажется ли вам, что в Европе усиливается влияние японских компаний - Fujitsu, Hitachi, NEC, которая поставляет вам процессоры для мэйнфреймов?
Это интересный и сложный вопрос. С одной стороны, я много общаюсь с NEC и другими нашими партнерами, и нахожусь под впечатлением мощи японских компаний. С другой стороны, мы видим, что американские фирмы очень сильны, и их доля на рынке растет по всему миру и в Европе. Доля японских компаний на европейском рынке почти не изменилась. Если вы посмотрите на список 10 крупнейших компьютерных компаний мира, то будет видно, что положение японских фирм уже лет пять серьезно не менялось.
Что вы скажете о сдвиге европейских компаний от производства к системной интеграции и услугам?
Я не совсем согласен с вами. У европейских компаний три сильных направления: ПО, интегрированные решения - системная интеграция, и смарт-карты, которые наиболее интенсивно развиваются именно в Европе. Услуги - важная, но не главная часть европейского бизнеса. Что касается нас, то Bull прежде всего остается поставщиком оборудования и ПО, ориентированного на интегрированные решения.
Существует ли европейский стиль ведения бизнеса?
Пожалуй, нет. Компьютерный рынок интернационален и в большой степени следует за ведущими американскими компаниями. У нас в Bull рабочий язык - английский, даже во Франции: все важнейшие документы написаны на английском. Думаю, если какая-то европейская компания решит, что она исключение из общего правила, то это роковым образом отразится на ее судьбе.
Но это прежде всего касается структуры компании и ведения бизнеса. Другое дело, что Европа отличается высоким уровнем образования и инженерных кадров. Французские компьютерщики известны всему миру. В Кремниевой Долине очень много французов. Со всего мира специалисты и студенты приезжают учиться во Францию, потому что здесь хорошая система обучения.
Как относится французское правительство к французским компаниям? Чувствуете ли вы поддержку?
Отношение правительства сильно изменилось за последнее время. В прошлом компьютерная отрасль считалась стратегически важной и рассматривалась с оборонной точки зрения. Поэтому во Франции были очень большие государственные программы. Bull, как единственная крупная французская компьютерная компания, была фактически государственной собственностью - почти 15 лет. Сейчас положение изменилось, и государство не считает нужным владеть контрольным пакетом акций. Компании должны сами думать о своем будущем. Отказ государства от контроля над Bull - это, на мой взгляд, хороший знак, свидетельствующий о самостоятельности. Особенно это важно для нефранцузских держателей акций. У Bull несколько крупных акционеров. На 31 декабря 1997 года акции распределяются так: NEC - 17,7%, France Telecom - 17,7%, Motorola - 17,7%, государство -17,4, Dai Nippon Printing - 5,5%, у сотрудников компании - 8%. Мы не просим и не ждем поддержки от государства, рассчитываем только на себя. Хотя в такого рода помощи, конечно, нет ничего плохого. На мой взгляд, гораздо важнее то, что у правительства Франции есть желание быть на переднем фронте технических достижений. Многие министерства используют самую современную технику, университеты, различные госучреждения могут служить образцом продуманного технологического подхода. А раз так, нам есть о чем поговорить.
Вы много занимаетесь шифрованием. Этот бизнес очень сильно зависит от политики, от законодательства. Насколько эти факторы вас связывают?
Во-первых, эти проблемы надо решать прежде всего в рамках Европейского союза, частью которого является Франция. Французское правительство строже большинства европейских правительств в этом отношении: здесь требуют ключи более 40 бит. Но думаю, что найдется решение, удобное для всех, причем достаточно быстро. В любом случае во Франции не запрещен экспорт технологий шифрования - в отличие от США. Тамошние, либеральные для внутреннего рынка, законы ограничивают вывоз технологий. Это нам на руку.
Вы ни разу не спросили меня о нашей политике в России. Вас это не слишком интересует?
Еще как интересует! Просто руководители вашего ранга редко бывают в курсе дел на рынке, на который приходится лишь около процента всего бизнеса компании. Поэтому я почти отчаялся спрашивать.
Россия для Bull - приоритетный рынок. Мы здесь уже более двадцати лет. И ведем приблизительно такую же политику, что и в других странах. Главное - это государственные службы. У нас долгосрочный договор с российской налоговой полицией. Много клиентов и в банковском секторе. Кроме того, Россия - быстро развивающийся и перспективный рынок: по своим размерам, и по быстроте роста экономики, особенно в компьютерном секторе. Это накладывает определенную ответственность: мы должны поставить на российский рынок самые передовые решения, именно этого от нас здесь ждут.