То, о чем предупреждали Евгений Замятин и Борис Пильняк, Олдос Хаксли и Джордж Оруэлл, входит в нашу жизнь — к счастью не в той драматической форме, которая была навеяна историческими особенностями середины XX века.
Хотим мы того, или не хотим, но компьютерные технологии все глубже и глубже проникают в нашу жизнь, превращая в реальность сценарии, которые предвосхищали авторы великих антиутопий XX века. Сегодня нашими персональными данными располагает множество организаций — от таксопарков и станций технического обслуживания автомобилей до налоговых контор и пограничных пунктов. Приходится смириться с уже ставшими принудительными дактилоскопическими операциями и назначением разного рода идентификационных номеров. Однако, по всей видимости, этот процесс, сопровождающий проникновение цифровых технологий в личную жизнь, бесконечен, и бог знает, что нас ждет впереди.
Еще один шаг на этом отнюдь не радующем демократически мыслящего человека пути сделали ученые, работающие в лаборатории Media Labs в Массачусетском технологическом институте. Место и в самом деле уникальное. Здесь было рождено множество идей, изменивших способы взаимодействия человека с компьютером. Здесь работают (или работали) Алан Кай, Нейл Гершенфельд и другие культовые фигуры современной компьютерной отрасли.
Очередная новинка из МТИ названа по аналогии с технологиями data mining и text mining (их переводят словосочетаниями «раскопка данных» и «раскопка текстов» соответственно) — reality mining, то есть «раскопка реальности». К счастью, пока реальность эта ограничена социальными сетями межличностного общения, которые образуются в организациях.
Раскопка реальности в ее нынешнем виде есть плод труда всего нескольких специалистов. Небольшую группу исследователей возглавляет профессор Алекс Пентланд, который в студенческие годы был одним из активных участников родившегося лет 10-15 назад в МТИ движения киборгов — людей, увлеченных идеей носимых компьютеров. Киборги разрабатывали миниатюрные компьютеры, клавиатуру, которую можно держать в кармане и на которой можно вводить символы одной рукой, специальные очки-дисплеи. В длинных коридорах института и теперь можно встретить молодых людей в странных очках и с не менее странным выражением лица, существующих одновременно в двух пространствах. Развитие технологий, в том числе появление КПК, Bluetooth-устройств и прочих гаджетов современного цифрового мира сделало предметами потребления многое из того, что на любительском уровне творили киборги, разве что в очках-дисплеях пока никто не ходит, но кто знает, что будет завтра. Естественно, от самодостаточного увлечения техникой носимых компьютеров киборги — и в их числе Алекс Пентланд —повернулись к их практическому использованию. В настоящее время он является обладателем множества научных и прочих почетных титулов, занимает должность руководителя группы гуманитарных исследований в MIT Media Labs. Журнал Newsweek назвал Пентланда в числе ста американцев, которые определят облик нового столетия.
Стимулом к проведению исследований в области раскопки реальности стало осознание следующего простого факта: несмотря на могущество так называемых информационных технологий, их роль при выработке решений, при определении управляющих воздействий на окружающий мир, совсем не велика. Пока они еще по большей части выполняют транзакционные функции плюс немного аналитики. Разговоры о предприятии, управляемом в реальном времени, адаптации к изменениям в окружающей среде еще долго останутся на уровне маркетинговых лозунгов, поскольку все основные решения принимаются людьми в процессах обсуждения. (Показательно, американский президент не умеет пользоваться компьютером и это не мешает ему быть руководителем страны.)
Социологические исследования свидетельствуют: те работники, которые принимают непосредственное участие в процессах управления, до 80% времени проводят в разговорах, что свидетельствует в пользу заметно большей значимости высказываемых мыслей, чем хранимых данных. Если принять за 100% общую совокупность коммуникаций в организации, то в современных условиях 70% выпадает на долю личных контактов, 20% — на телефонные разговоры, и только 10% — на обмен электронными письмами. Иначе говоря, совершенно очевидно, что в корпоративных условиях существует два типа информационных инфраструктур. Одна из них явная, реализуемая техническими средствами, а вторая — не столь явная, та, которую психологи называют социальной сетью. О том, какая из них важнее, спорить не приходится. Социальная сеть формируется под влиянием множества факторов — от административных решений до неформального перераспределения ролей в процессе общения. Несмотря на вполне бесспорную важность данной задачи, до сих пор не существовало каких-либо реальных инструментов для измерения эффективности действия социальной сети, ее динамики и других факторов. Из технических средств использовались лишь средства для локации перемещения сотрудников на основе инфракрасных или радиопередающих устройств.
Знать свойства реальной социальной сети жизненно важно для предприятия: фактически существующая социальная сеть может заметно отличаться от формальной. Необходимо знать, кто является неформальным лидером, кто — подлинным носителем знаний. Это позволит построить реальную систему управления знаниями и, в конечном счете, оптимальным образом реструктурировать предприятие. На международной конференции Fifth International Conference on Ubiquitous Computing («по вездесущему компьютингу» — иначе не скажешь) в октябре 2003 года Пентланд вместе со своим ближайшим сотрудником Натаном Иглом выступил с докладом, в котором они изложили собственную оригинальную методику исследования социальных сетей.
Техническую основу исследования составили современные КПК с беспроводной связью — Sharp Zaurus, работающие под управлением ОС Linux, построенные на процессорах с тактовой частотой 206 МГц, с картами 802.11b и оперативной памятью на 256 Мбайт. К ним были подключены разнообразные устройства, передающие звуковые данные, в том числе обычные и мобильные телефоны, носимые микрофоны. Всего в эксперименте было использовано три десятка такого рода устройств, они были розданы участникам, и с их помощью в течение всего рабочего дня записывались все переговоры, которые они вели. Кроме того, наличие КПК позволяло пеленговать перемещения участников эксперимента и фиксировать образования групп из числа тех, у кого они были.
На КПК выполнялась первичная обработка. Наличие мощного инструмента предварительного анализа позволило практически в оперативном режиме превращать потоки данных в осмысленные записи, снабженные дополнительными метками о месте и времени, когда запись была сделана. Значимость такой формы хранения иллюстрируется простым примером. Проведение подобного эксперимента, очевидно, затрагивает права личности, поэтому участникам эксперимента была предоставлена ограниченная возможность редактирования записей, полученных в течение недели, прежде чем передавать их на дальнейшую обработку. Для этого они предварительно скачивали данные из КПК в собственный компьютер и имели возможность, сверяясь с метками, удалить записи, имеющие личный характер. Одновременно они получали возможность для самоанализа собственного общения.
Первичная обработка накопленных данных непосредственно на КПК была разделена на три этапа.
Обнаружение беседы (conversation detection). На этом этапе из всего потока записанных данных с помощью фильтров выделялись фрагменты, являющиеся записью бесед.
Анализ беседы (conversation analysis). После того, как факт беседы обнаружен, выполнялся формальный анализ записи по таким параметрам, как интенсивность речи, вложенная в нее экспрессия, продолжительность, то, как участники перебивали друг друга, и др. В целом эти параметры позволяют судить о вовлеченности испытуемого в беседу.
Контент и контекст (content and context). На этом финальном этапе использовалась коммерческая система распознавания речи ViaVoice, которая позволяет транскрибировать до 40% входного потока слов. Для сравнительного анализа была создана база данных ключевых слов размером 50 Mбайт, которую удалось разместить в КПК. Наибольшую математическую сложность создание обучаемой системы анализа речи, построенной на основе марковских моделей.
Для обработки полученных данных группой Пентланда было создано несколько приложений, которые позволяют анализировать записанные беседы, оценивать поведение их участников, измерять групповую динамику. С их помощью можно выделить людей, обладающих наибольшей экспертизой и лучшими социальными навыками, способствующих созданию условий для продуктивного взаимодействия.
заключение
Анализ материалов, опубликованных Алексом Пентландом и его коллегами, вызывает двойственное ощущение. Конечно, это актуальная и добротно сделанная работа, однако в ней слишком велик технократический компонент. В данном случае математики и инженеры вторгаются в сферу, где большей компетентностью обладают психологи, без участия которых, без их анализа возможных побочных эффектов, можно лишь говорить о технологии, но не о ее возможных приложениях.
