Linux — это тактика, а не стратегия

. Сам по себе феномен Linux [1] опирался именно на такую модель — разрушение монополии закрытых коммерческих систем за счет общедоступного ПО с открытыми исходными текстами. Собственно, автор Linux Линус Торвальдс, будучи студентом, занялся переписыванием на свой лад ОС Minix проф. Эндрю Таненбаума с тем, чтобы дать возможность поклонникам операционной системы UNIX работать с любимой ОС на ПК (в те времена образовательная лицензия составляла 300 долл., а коммерческие — десятки тысяч долларов). Если бы не интерес конкретных влиятельных людей из DEC, Novell, IBM, Sun, заинтересованных в новом рынке и переделе сфер влияния, Linux за полтора десятилетия своего существования не стала бы тем, чем является в настоящее время. Они были заинтересованы в том, чтобы подорвать позиции монополиста (Microsoft) и оттянуть аудиторию на бесплатную альтернативу (Linux), поработав с которой многие вынуждены были бы спустя некоторое время пересесть на более продуманные и совершенные коммерческие UNIX-системы (Digital UNIX, IBM AIX, Sun Solaris и др.)

Мы не отдаем себе отчета в том, что в лидерах современного рынка ПО редко ходят системы, претендующие на пальму первенства как технологически совершенные. Проприетарные системы продавливаются мощью компаний, главенствующих на рынке, а открытые системы — интересами компаний, поглощенных конкурентной борьбой. Глубочайшее заблуждение считать, что ведущие на рынке программные системы, в которые вложены огромные силы и средства, и даже популярные «народные» системы — верх совершенства. Нередко они отстоят от него дальше, чем работы незаметных коллективов со скромными ресурсами [2]. Шум и суета редко сопровождают действительно значимые вещи.

Каким бы благополучным ни выглядел внешне Linux, как бы ни хвалили его противники Microsoft, надо понимать, что технологически эта ОС — вчерашний день и что данный инфраструктурный продукт раскручен сильными мира сего в угоду своим интересам. Сейчас он — разумная альтернатива Microsoft. Улучшить и перекрасить Linux, поднять его флаг на государственный уровень и выделить средства на финансирование работ по будущим ОС — вот наиболее очевидный выход из тупика, в который мы попали.

Обсуждение инициативы Алксниса на разных интернет-форумах продемонстрировало, что подавляющее большинство просто не представляет себе, как это Россия может взяться за разработку новой ОС. Многие привыкли к Windows, а Linux считают чуть ли не вершиной технологий. Крупные (по нашим меркам) отечественные компании-разработчики не хотят ничего, кроме Windows, поскольку им надо зарабатывать деньги, а для этого требуется рынок сбыта. Формировать же новый рынок на свой страх и риск мало кто решается.

Впрочем, Linux — это тактика, а не стратегия. Убежден, что нельзя ограничиваться чисто косметическим решением. Оно и так всегда под рукой. А вот возродить в стране производство ключевых инфраструктурных вещей, на которые может опираться экономика, и заложить надежный фундамент новой отрасли — это уже стратегия. В сфере системного программирования наша страна раньше была сильна. Сейчас же, кажется, остался один пшик.

Можно ли взяться за такую неподъемную ношу, как своя ОС?

Приведу один пример. Двадцать лет назад Англия выпускала свои домашние RISC-компьютеры Acorn Archimedes. Сам проект Acorn RISC Machine стартовал в 1983 г. Компьютеры работали на 32-разрядном процессоре ARM, была своя ОС — RISC OS. Она хранилась в ПЗУ и потому имела защиту от разрушения вирусами и другим вредоносным ПО. Эти компьютеры шли в дома, школы и вузы. Они исчезли под напором Intel и Microsoft. Английское правительство прошляпило. А система была по тем временам замечательная. Создавала ее английская компания Acorn Computers. С ней подружилась Apple, когда делала свой Newton. Решили выделить отдельную компанию — в 1990 г. появилась ARM Ltd. Позднее, в 1994 г., стали создавать RISC PC. Началось сотрудничество с DEC. В 1996 г. появился процессор StrongARM. Кто же его не знает? Корпорацию DEC скушала Compaq, которую, в свою очередь, поглотила HP. Производство ARM в подразделении DEC (Digital Semiconductor) при разделе имущества отошло к Intel. Теперь это Intel XScale. В прошлом году Intel продала этот бизнес Marvell Technology Group.

«Ну и что же, это было двадцать лет назад», — отреагируют скептики. Да и стоит ли вообще тягаться с возможностями Microsoft или замахиваться на нечто большее, нежели «всенародный» Linux? До того как посыпать голову пеплом, давайте подумаем, чем обусловлена такая недосягаемость. Маркетинговой мощью? У государства ее более чем достаточно для внутреннего рынка по подконтрольным ему структурам. Требованием совместимости с новым оборудованием? Это вопрос взаимодействия с поставщиками аппаратных средств, для которых российский рынок — не пустое место. Если мы вправе требовать маркировки товаров и предоставления инструкций на русском языке, то соблюдение госстандартов и программная поддержка оборудования для новой ОС (драйверы) — вполне нормальные и разумные условия. Недосягаемость обусловлена взаимодействием с другими системами? Есть открытые спецификации и международные стандарты. Если они соблюдаются, нет ограничений на их реализацию. Что еще остается? Огромные размеры систем и потраченные ресурсы на их разработку? А вы уверены в том, что они потрачены эффективно и что нельзя дать асимметричный ответ?

Посмотрим на некоторые данные, не очень-то хорошо известные даже специалистам. Над созданием Windows 3.1 (6 млн. строк исходных текстов) работала группа из 20—30 программистов. С учетом менеджеров, тестировщиков и других специалистов в нее входило примерно 100 человек. Но потом команды в Microsoft стали расти как снежный ком, хотя объемы продукции увеличивались куда как медленнее. Windows 95 занимала уже 15 млн. строк, Windows 2000 — 29 млн. строк, Windows XP — 40 млн. строк, Windows Vista — 50 млн. строк. Над последней трудилось уже около 10 тыс. человек. При этом не раз были сорваны все планы, неоднократно переписывались почти готовые программы. В общем, это яркий пример того, как не следует работать над масштабными проектами. Но многое облегчалось тем, что при создании Vista (как пишут в блогах некоторые участники данного процесса) в отдельных случаях осуществлялся реинжиниринг разработок Apple. Знаете, во сколько обошлась разработка Windows Vista? Ответ: 5,5 лет и 6 млрд. долларов, а оценка ИТ-экосистемы вокруг Vista и Server 2008 — 120 млрд. долл. И это только на один 2008 г. А поскольку начиная с 2008—2009 гг. пользователей под давлением лицензионной политики Microsoft будут принудительно вытеснять с предыдущих версий, то масштабы привязки к инфраструктурным Microsoft-средствам будут возрастать. Для сравнения: по прогнозу IDC, в 2008 г. ИТ-экосистема Linux будет оцениваться в 35,7 млрд. долл.

Если бы Linux-сообщество пошло по пути Microsoft, оно никогда бы не решило задачу построения «народной» альтернативы. Самая ранняя версия Linux (0.01) образца 1991 г. содержала 8400 строк исходного текста. Но Linux  1.0 образца 1994 г. уже насчитывала 170 тыс. строк и имела 100 тыс. пользователей. Linux росла год от года, увеличивая свою сложность. Ядро Linux 2.6.0 (созданное при существенном участии IBM) занимает 6 млн. строк, ядро OpenOffice (разработанное при участии Sun) — 10 млн. строк, а RedHat Linux 7.1 (вышедшее в апреле 2001 г.) занимало 30 млн. строк, а цена его разработки (если считать закрытую разработку с нуля) составила около 1 млрд. долл. Но в мире UNIX-систем есть и более впечатляющие показатели: Mac OS X 10.4 занимает 86 млн. строк, а Debian 3.1 — 215 млн. cтрок. Если это пересчитать на человеко-годы, то недосягаемость Microsoft ставится под сомнение. Значит, дело не в деньгах, а в головах и в бизнес-моделях. Microsoft как ИТ-империя — заложница своей гигантомании. Она пытается совмещать несовместимое: закрытость и повсеместность.

Евгений Веселов (легендарная личность, автор русского народного текстового редактора «Лексикон», созданного еще во времена Советского Союза, и интегрированной системы «Мастер», бывший научный руководитель и шеф Ольги Дергуновой — президента Microsoft в России и СНГ), попав в Microsoft (там он работает архитектором по Internet Explorer), рассуждает весьма показательно (Channel 9, 2007): «Возьмите, например, Internet Explorer. Чтобы выпустить новую версию, нельзя просто исправить какие-то баги, потому что от самого их наличия зависит колоссальное количество работающих программ. Они не могут быть отброшены. Теперь уже нельзя смотреть с наивной точки зрения, как сделать правильно и хорошо, как написать элегантный алгоритм или как создать что-то новое. Требуется что-то новое — мы обязаны делать новое, нужно выполнить это хорошо — мы обязаны делать хорошо. Причем нельзя сломать все существующее, необходимо, чтобы все было предсказуемо и соответствовало стандартам, а это противоречивые требования. И потому здесь требуется очень высокий уровень инженерии. Вообще говоря, сдвиг происходит от искусства (если не нравится выражение «наивное детство», то можно заменить его словом «искусство») в сторону инженерной дисциплины. Это касается не Microsoft, а вообще всей ИТ-индустрии». Разумеется, задача становится неподъемной, если для обеспечения совместимости требуется наследовать старые ошибки, некорректную реализацию открытых (международных) стандартов или отсутствие для создания той или иной функциональности каких бы то ни было публичных спецификаций. Отсюда и пошла в народ поговорка о неадекватном поведении ПО фирмы Microsoft — «не баг, а фича», т. е. «не ошибка, а так и было задумано».

Подвергая критике систему Windows, следует иметь в виду, что, вообще говоря, всю эволюцию семейства Windows можно разбить на три этапа: до Windows NT, Windows NT (2000/XP) и Vista. Появление Windows NT — во многом заслуга прославленной школы DEC: Дэвид Катлер (David Cutler), главный архитектор ОС RSX-11 и VAX/VMS, после того как в 1988 г. руководство DEC зарубило его проект, ушел в Microsoft со своей командой, где и возглавил группу по разработке Windows NT. Тем не менее хороший архитектурный уровень был во многом дискредитирован качеством последующей реализации.

Linux поражен другими болезнями. Децентрализация разработки и ажиотаж вокруг формирования разных дистрибутивов Linux наложили отпечаток на качество. По состоянию на май 2007 г. известно 546 дистрибутивов Linux [3]. Фрагментация мира Linux привела к проблеме совместимости [4], а также к размыванию целевой аудитории, которой трудно выбрать тот или иной дистрибутив: близнецы-братья оказываются с норовом. И хотя основные ветви Linux сводятся к семерке RedHat, SUSE, Slackware, Debian, Asianux, Mandriva, Gentoo, совместимость для ведущих коммерческих систем, предназначенных для работы под управлением Linux, как правило, обеспечивается всего для двух избранных — для RedHat и SUSE, причем в ущерб остальным. Одни дистрибутивы подпитываются «конверсией» крупных компаний, другие создают энтузиасты буквально на коленках. Это отметил и Кен Томпсон, автор UNIX [5]: «Я видел исходные тексты; там есть как вполне приличные компоненты, так и никуда не годные. Поскольку в создании этих текстов участвовали самые разные, случайные люди, то и качество отдельных его частей значительно различается». Томпсон охарактеризовал распределенный характер всенародной разработки Linux емким термином «компьютерный дарвинизм». Этот процесс при наличии исходных текстов порождает иллюзию высокого качества, но при объемах в десятки миллионов строк быть уверенным в адекватности реализации системы практически невозможно. Проблема усугубляется использованием в UNIX-системах (и в Linux в том числе) языка Си в качестве языка системного программирования.

Многие специалисты признают, что выбор Торвальд-сом монолитного ядра взамен более перспективной схемы микроядра был не самым удачным. По уровню проработки Linux уступает своим UNIX-собратьям, в частности FreeBSD и QNX, не говоря уже о UNIX-системах компаний «большой тройки» — IBM, HP, Sun. Все это привело к довольно жестким высказываниям отца-основателя UNIX [5]: «Я рассматриваю Linux как то, что не принадлежит Microsoft. Это ответный удар команде Microsoft — ни больше ни меньше».

 

Истоки возрождения отечественной инженерной школы

Не секрет, что нынешний мэйнстрим формировали американцы. Если в сфере политики и экономики многополярный мир существовал практически до распада Советского Союза, то в сфере программирования он свелся к однополярному уже к началу 1970-х. На заре компьютерной эры американцы сделали несколько ознакомительных визитов в  СССР (особенно в конце 1950-х и начале 1960-х гг). Они подметили нашу основную особенность — лицо программирования у нас определяли математики с мировым именем. Русская школа Николая Николаевича Лузина была недостижимым для Запада образцом. Математики же Америки смотрели на программирование как на что-то потустороннее. В Советском Союзе вплоть до его распада была едва ли не лучшая в мире школа трансляторов, напрямую завязанная на фундаментальные исследования в сфере теоретического и системного программирования. И об этом прекрасно знали как американцы, так и европейцы.

Проф. Эдгар Дейкстра (Нидерланды), один из отцов-основателей программирования, так охарактеризовал ключевые события, которые привели к формированию однополярного мира и разрушению европейской культуры программирования: «Принятие в Германии Алгола-68 оказало парализующий эффект на немцев, подобный тому, который наблюдался в Советском Союзе, когда русские в конце 1960-х приняли решение разрабатывать свою новую национальную серию компьютеров на основе поразрядно-совместимой копии IBM-360. То была величайшая победа Америки в холодной войне».

История с клонированием IBM-360 (серия ЕС) требует особого рассмотрения. Можно со всей уверенностью сказать, что этим шагом был нанесен колоссальный урон инженерному потенциалу страны. К середине 1960-х гг. в Советском Союзе была создана инфраструктура для разработки собственных компьютеров, во многом аналогичная инфраструктуре конструкторских бюро (КБ) в авиационной
и космической промышленности. Был переизбыток новейших архитектурно-инженерных решений [6], превосходивших американские разработки (БЭСМ-6 С. А. Лебедева, «Мир» В. М. Глушкова, «Сетунь» Н. П. Брусенцова, «М-10» М. А. Карцева, серия «Урал» Б. И. Рамеева и др.). Все было разрушено за несколько лет. Началось с того, что ведущие институты (аналоги КБ) правительственным решением по распоряжению Н. С. Хрущева были выведены из состава АН СССР и переданы разным промышленным министерствам. Затем был инициирован вопрос об унификации архитектуры и о ее распространении на страны социалистического лагеря (Совета экономической взаимопомощи — СЭВ).

Рассматривалось три варианта: отечественная архитектура («Урал»), интеграция с европейцами (английская ICL System 4) либо клонирование американской техники (линия IBM-360). Запомните эти черные даты: 26 января 1967 г. состоялось совместное заседание Комиссии по вычислитель-ной технике АН СССР и Совета по вычислительной технике ГКНТ при Совете Министров СССР. Именно там было принято решение использовать в качестве прототипа новой серии ЕС американские компьютеры IBM-360 образца 1963—1964 гг. Как вспоминает Б. Н. Малиновский [7], «единственным оппонентом, написавшим свое особое (отрицательное) мнение, был… председательствующий на дискуссии Глушков, считавший, что использовать зарубежный опыт безусловно надо, но не в такой степени, чтобы просто копировать зарубежные системы, к тому же созданные несколько лет назад». Штаты не предоставляли к своим комплектующим никакой документации. На продажу компьютеров IBM-360 в СССР американцами был наложен запрет. Тогда как те же англичане готовы были направлять своих специалистов, передавать спецификации по ICL — они прекрасно понимали, что в гонке компьютерных вооружений им в одиночку невозможно будет противостоять Америке. Почти все страны СЭВ были против клонирования IBM-360. Исключение составляла ГДР, где усилиями отечественных лоббистов IBM-360 (С. А. Крутовских — директор НИЦЭВТ, В. В. Пржиялковский — генеральный конструктор ЕС ЭВМ) была подготовлена необходимая почва. Окончательно чаша весов склонилась в сторону IBM после двухлетней подковерной борьбы с привлечением лоббистами IBM-360 на свою сторону руководства Министерства радиопромышленности Советского Союза. Последний гвоздь в крышку гроба отечественного компьютеростроения был вбит 18 декабря 1969 г. на совещании у министра Минрадиопрома СССР В. Д. Калмыкова.

И все же вопреки подобному трагическому развитию событий огонек конструкторской мысли еще теплился. Хотел бы обратить внимание на факт, малоизвестный широкой отечественной аудитории: принцип многопроцессорности в архитектуре был реализован в СССР в 1966 г. в ЭВМ 5Э92б, которая создавалась под руководством академика В. С. Бурцева [8] и на основе которой развертывалась система противоракетной обороны Москвы. В 1969—1972 гг. Бурцев возглавлял проект по созданию модульной трехпроцессорной ЭВМ 5Э261—Э265, которая вошла в наши знаменитые противоракетные комплексы С-300, до сих пор стоящие на вооружении в ряде стран. В рамках упомянутой ЭВМ Бурцева в комплексе С-300 мы тогда имели 32-разрядную трехпроцессорную систему с полностью аппаратным контролем надежности, конвейерами, асинхронными шинами… Бурцев был генеральным конструктором высокопроизводительных вычислительных комплексов «Эльбрус-1» (1978) и «Эльбрус-2» (1984). «Эльбрус-1» был первым в мире суперкомпьютером с суперскалярной архитектурой. На Западе первый суперскаляр появился в 1992 г., а Pentium Pro — в 1995 г. Одним из ведущих разработчиков «Эльбруса» был В. М. Пентковский, впоследствии ставший архитектором Intel Pentium III [9]. Преемником В. С. Бурцева в разработке «Эльбрус-3» стал Б. А. Бабаян (ныне — член-корреспондент РАН, Intel Fellow). Бабаян писал [10]: «Генеральную линию нужно было разрабатывать, а не тушить. БЭСМовская линия была не хуже IBM, а бесплатное матобеспечение для IBM все равно не появилось. На рынке Россия, конечно, не могла бы занять ведущего места — для этого нужна хорошая и стабильная экономика. Но моя точка зрения: не нужно стремиться к чисто русским машинам! Это глупость. Нужно стремиться, чтобы у России был свой громкий голос. Вот возьмите Тайвань — уважаемая страна, с массой фирм с мировым именем. Или Япония. Не обязательно делать все — если возьмете американскую машину, там почти ничего в Америке не сделано. Но необходимо, чтобы у нас был свой имидж, своя рыночная ниша. Просто победить Intel на рынке нереально. А делать какие-то значительные куски машины — платы, архитектуру, софт — так, чтобы нас знали, чтобы здесь были филиалы многих фирм, вполне возможно».

Помимо «Эльбрусов» в период 1980—1990 гг. нам было чем гордиться: проект МАРС (модульные асинхронные развиваемые системы) создавался на базе европейских и отечественных микропроцессорных разработок под руководством В. Е. Котова (ныне ведущий специалист в HP Labs). Аппаратную часть проекта (процессоры КРОНОС, ОС Excelsior) возглавлял А. Г. Марчук (ныне директор Института систем информатики СО РАН). МАРС создавался с использованием идей проф. Т. Хоара, воплощенных в транспьютерах английской фирмы Inmos, и замыслов Н. Вирта, реализованных (на языке Modula-2) в первом европейском ПК Lilith [11—13]. Отзвуком этого проекта стала технология создания бортового ПО наших спутников по заказу НПО ПМ им. Решетнева (И. В. Поттосин, проект СОКРАТ, [14]).

В отношении системного ПО нам также нечего стыдиться. Одна из первых отечественных операционных систем была разработана для ЭВМ «М-20» (1958) в Институте прикладной математики АН СССР. Она называлась ИС-2 (интерпретирующая система) и ее создавали под руководством М. Р. Шура-Бура [15]. В ней был эффективно реализован способ динамического подключения библиотечных подпрограмм. В ИС-2 были предвосхищены некоторые функции будущих операционных систем — осуществлялись динамическое связывание, подкачка и смена используемых подпрограмм. В 1967 г. И. Б. Задыхайло, С. С. Камынин и Э. З. Любимский спроектировали операционную систему ИПМ АН СССР для машины БЭСМ-6 (ОС ИПМ). Она была реализована под руководством Э. З. Любимского. По его словам, ОС ИПМ во многом схожа с современной UNIX.

Другая отечественная ОС, для «Эльбруса» (ОСПО — общее системное программное обеспечение), создавалась на основе принципов защищенного программирования [16] — на базе собственного высокоуровневого языка системного программирования Эль-76 (1972—1977) с поддержкой абстрактных типов данных (ООП), модульного и параллельного программирования, с обеспечением аппаратной поддержки динамического контроля типов (В. М. Пентковский, Г. Д. Чинин, Ю. С. Румянцев и др.). Общий объем ОСПО — около 500 тыс. строк на языке Эль-76.

Не все достижения у нас остались в прошлом. В сфере аппаратного обеспечения достаточно вспомнить про МЦСТ (Московский Центр SPARC-технологий), выпускающий отечественные микропроцессоры, совместимые с архитектурой SPARC (технологические нормы — 0,35 и 0,13 мкм) и операционными системами МСВС, Linux и Solaris, а также про НТЦ «Модуль», создающий СБИС для цифровой обработки сигналов, для эмуляции нейронных сетей, задач радиолокации, видеообработки и гидролокации.

 

Стратегическая линия

Перелицовка Linux с введением государственного контроля — слишком уж косметическая мера. Россия может разрабатывать собственные процессоры, операционные системы, компиляторы, учебное и офисное ПО, строить собственные высокопроизводительные комплексы и создавать ПО для наукоемкой сферы параллельных вычислений и суперкомпьютеров. Как говорится, было бы желание, подкрепленное конкретными шагами государства.

Решать задачу разработки собственного системного ПО в отрыве от новой процессорной архитектуры не совсем разумно. Но даже если оставить за скобками аппаратуру и сосредоточиться на ПО, то насколько реально осилить разработку собственной ОС? По оценке Э. Таненбаума, квалифицированный программист в состоянии создавать 10 тыс. строк исходных текстов в год. Значит, коллективу в 500 программистов (масштаб отечественных лидеров экспортного ПО) под силу готовить по 5 млн. строк в год. За четыре года — 20 млн. строк. При общей численности коллектива (куда наряду с программистами входят менеджеры, архитекторы, тестировщики и проч.), равной 1500 человек, и расходах 60—100 тыс. долл. в год на человека получаем годовой бюджет в 100—150 млн. долл. Напомню, что программа легализации ПО в наших школах (с огромными скидками Microsoft) на период 2007—2010 гг. оценена в 146 млн. долл. Правда, помимо политической воли и финансов нужны опытные кадры, которые размыты и рассеяны по всему свету.

Современные ОС, лидирующие на рынке, являются плодом многолетней эволюции и жесткой конкурентной борьбы в течение двух последних десятилетий. Их характеризуют избыточная сложность, запутанность, излишний «вес» («жирное ПО»). Это объясняется разными причинами, главными из которых являются экстенсивный рост производительности аппаратуры, стимулирующий «экономию на мозгах» и неконтролируемую сложность, а также извлечение дивидендов из подобной сложности, ставящее потребителей в наркотическую зависимость от производителей. Проф. Никлаус Вирт (ETH Zurich, Швейцария) писал [17]: «Cоблазн сложности как стимула для продаж легко объясним; сложность способствует поддержанию зависимости потребителя от поставщика». Вирт сформулировал простой закон: «зависимость клиента более доходна, чем его обучение».

В связи с проблемой создания отечественной ОС вспоминается такой эпизод. В конце сентября 2005 г. во время визита проф. Вирта в Москву в качестве одного из важных объектов культурной программы был выбран музей ВВС России в Монино, под Москвой. Это крупнейший музей военно-воздушной техники под открытым небом. Впечатленный экспозицией и рассказом местного гида, Вирт с восхищением заметил, что уровень советской инженерной мысли был высочайший. Передаю не дословно, но суть той фразы, которую он не без горечи мне обронил: «Тогда было кому интеллектуально сдерживать мощь Америки».

Windows и Linux являют собой две крайности. На одном полюсе — закрытый продукт, находящийся в полном ведении одной компании, на другом — открытая система, в создании которой принимают участие тысячи разработчиков, разбросанных по всему миру. Истина, как обычно, лежит посредине: оптимальным является продукт, находящийся в ведении одной организации, но соблюдающий принципы открытых систем.

Как в отношении Windows, так и Linux справедливым остается высказывание проф. Тони Хоара (Оксфордский университет, Великобритания): «Почти все в программном обеспечении может быть реализовано, продано и даже использовано, если проявить достаточную настойчивость… Но существует одно качество, которое нельзя купить, — это надежность. Цена надежности — погоня за крайней простотой. Это цена, которую очень богатому труднее всего заплатить». (Из речи при вручении премии Тьюринга; Нэшвилл, США, 27 октября 1980 г.)

В состоянии ли наша инженерная мысль справиться с этим интеллектуальным вызовом времени? В 1928 г. русский философ Иван Ильин написал пророческие слова [18]: «Всмотритесь же в пути и судьбы России, вдумайтесь в ее крушение и унижение! И вы увидите, что русскому народу есть только один исход и одно спасение — возвращение к качеству и его культуре. Ибо количественные пути исхожены, выстраданы и разоблачены, и количественные иллюзии на наших глазах изживаются до конца. Качество необходимо России: верные, волевые, знающие и даровитые люди; крепкая и гибкая организация; напряженный и добросовестный труд; выработанный первосортный продукт; высокий уровень жизни. Новая, качественная эпоха нужна нашей Родине, эпоха, которая довершила бы все упущенное за время перегруженности и беспечности, которая исцелила бы, зарастила бы все язвы революционного времени».

 

Литература

  1. Богатырев Р. Linux: истоки новой философии программирования // Мир ПК. 2001. №1. http://www.oberon2005.ru/rb/rb0101.pdf
  2. Богатырев Р. Судьба Оберона // Мир ПК. 2005. №9. http://www.oberon2005.ru/paper/obe_fate.pdf
  3. The LWN. net Linux Distribution List. http://lwn.net/Distributions/
  4. Гриневич А., Марковцев Д., Рубанов В. Проблемы совместимости Linux-систем // Открытые системы. 2007. №1. http://www.osp.ru/os/2007/01/3999198/
  5. Cooke Daniel, Urban Joseph, Hamilton Scott. UNIX and Beyond: An Interview with Ken Thompson // IEEE Computer. 1999. №5.
  6. История отечественной вычислительной техники. Виртуальный компьютерный музей Э. М. Пройдакова. http://www.computer-museum.ru/histussr/0.htm
  7. Малиновский Б. Н. История вычислительной техники в лицах. 1995. http://lib.ru/MEMUARY/MALINOWSKIJ/0.htm
  8. Академик Всеволод Сергеевич Бурцев. ИТМиВТ, 2005. http://www.ipmce.ru/about/history/leading/burtsev/
  9. Пылкин А. Эльбрус Бабаяна и Pentium Пентковского. ИВМиМГ СО РАН, 1999. http://www.intercom.kharkov.ua/faq/future/e2k-spec.html
  10. Ревич Ю. Борис Бабаян: не стоит конкурировать // Домашний компьютер. 2003. №3. http://www.homepc.ru/offline/2003/81/24693/
  11. Богатырев Р. Язык как основа архитектуры. Проект Lilith // ComputerWeek-Moscow. 1998. №19. http://www.oberon2005.ru/paper/lilith.pdf
  12. Богатырев Р. Язык как основа архитектуры. Проект «Кронос» и путь к технологиям XDS // ComputerWeek-Moscow. 1998. №20. http://www.oberon2005.ru/paper/kronos.pdf
  13. Богатырев Р. Язык как основа архитектуры. Средства кроссразработки и технологии XDS // ComputerWeek-Moscow. 1998. №21. http://www.oberon2005.ru/paper/xds.pdf
  14. Колташев А. А. Модула-2 в российском космосе. 2007. http://www.inr.ac.ru/~info21/texts/aakmodula2.htm
  15. Любимский Э. З., Поттосин И. В., Шура-Бура М. Р. От программирующих систем к системам программирования (российский опыт) // Становление новосибирской школы программирования. Мозаика воспоминаний. Новосибирск, 2001. http://www.computer-museum.ru/books/n_mozaika.htm
  16. Бабаян Б. А. Компьютеры: история и перспективы. Лекторий Научно-образовательного центра ФТИ им. А. Ф. Иоффе, 27 октября 2000. http://edu.ioffe.ru/lectures/babajana/
  17. Вирт Никлаус. Долой «жирные» программы // Открытые системы. 1996. №6. http://www.osp.ru/os/1996/06/179017/
  18. Ильин И. А. Спасение в качестве // Русский колокол. 1928. №4 http://www.deming.ru/Statyi/SpasVKach.htm