Компания Siemens-Nixdorf создает в России новый филиал. Руководитель отделения компании Питер Сипос, в послужном списке которого компании "Крупп" и "Маннесман", имеет богатый опыт менеджмента, в том числе и России, где он был первым генеральным директором Digital. Затем - работа консультантом ЕС по странам Восточной Европы и вновь возвращение в Россию. С ним встретился научный редактор еженедельника Computerworld Россия Игорь Кондратьев.
Недавно мне довелось услышать, что в России Siemens-Nixdorf займется развитием свободного рынка. Чем вызвано такое решение?
Исторически сложилось так, что SNI здесь очень активно работала в соответствии с моделью бизнеса, известной как "гермесовская". Но наступило время, когда компания решила развивать "свободно финансируемый рынок". В этом и состоит моя основная задача в России.
Я ни в коем случае не принадлежу к тем пессимистам, которые отрицательно оценивают поступательное развитие в России в целом. Наоборот, я считаю, что критический предел, который по-английски называют bottom line, уже достигнут, и теперь медленно, но верно, положение выправляется.
Рынок, о котором идет речь - большой. По оценкам западных консультационных фирм, его объем достигает 3-4 млрд. долл. Вряд ли кто скажет точнее. С этой цифрой, я думаю, согласятся многие специалисты. Все прогнозы предсказывают ежегодный рост рынка от 10 до 20%.
SNI - многопрофильная компания, которая выпускает и ПК, и серверы, и мэйнфреймы. Каким продуктам в ближайшее время будут отданы приоритеты на российском рынке? Будут ли, скажем, это домашние ПК?
Действительно, у Siemens-Nixdorf для российского рынка имеется комплексное предложение, включающее и аппаратные средства, и программное обеспечение, а также услуги и техническое обслуживание.
В России мы пока еще не вышли на то, что называется home computing. Уверен: то, что мы предлагаем на самом большом рынке - в Германии, - можно предложить и в России.
В Германии SNI занимает фактически монопольное положение на рынке ПО, в частности, связанного со сферой образования. Так, по крайней мере, утверждают представители Apple. Не собирается ли SNI предложить что-нибудь в этой сфере для России? Или решающей для Вас остается специфика каждой страны?
Что касается нашего положения в Германии, то тут никак нельзя говорить о монополии, как бы нам этого ни хотелось. В противном случае, компания сразу попала бы под действие антимонопольного законодательства, которое у нас строго соблюдается. Тем не менее SNI, действительно, имеет большой вес на рынке Германии, оцениваемом более чем в 8 млрд. марок в год.
Можно назвать несколько направлений, где SNI сохраняет сильные позиции, например производство ПК. Доля ее рынка составляет примерно 15%, а это означает, что в Германии мы занимаем первое место. Мы вышли на этот рубеж только в последние полтора-два года.
В области образования SNI тоже достаточно сильна. И поэтому, хотя, безусловно, имеются и другие причины, мы действительно собираемся развивать в России интенсивную деятельность в сфере образования и науки.
Хочу подчеркнуть: я не согласен с тем, что на этом рынке почти ничего нельзя сделать. По-моему, наука и образование получают теперь больше средств, чем раньше, хотя финансирование увеличивается, к сожалению, очень медленно. Я - оптимист? Но я делаю такие выводы на основании наших переговоров.
Собираетесь ли Вы привлекать российских специалистов к разработкам, например, ПО, а не просто развертывать с их помощью оборудование SNI при реализации интеграционных проектов или его продвижения на местном рынке?
Я исхожу из того, что SNI может успешно выступать на рынке только вместе с местными партнерами. Иначе мы вряд ли сумеем, по большому счету, выйти на российский рынок. Это относится к Москве, а также - и не в последнюю очередь - к другим регионам.
Сталкивалась ли компания со случаями неудачного продвижения своих продуктов, которые привели к отказу от реализации каких-то проектов?
Видите ли, Siemens-Nixdorf - это все-таки особый случай. Вы, наверное, знаете, что наша компания образовалась при слиянии компьютерной части Siemens с известной по тем временам немецкой фирмой Nixdorf. Nixdorf была европейским вариантом так называемых "гаражных фирм". Ее основатель - Хайнц Никсдорф - начал с маленькой лаборатории, которую превратил в крупнейшую европейскую компанию. После его смерти дела фирмы пошли, я бы сказал, круто вниз. В Nixdorf действительно было много недостаточно продуманных проектов, что обернулось для нее огромными потерями. В то же время компьютерное направление Siemens развивалось весьма успешно.
Siemens фактически спасла фирму Nixdorf, взяв на себя все накопленные ею долги. И это достаточно долго обременяло возникшую вследствие объединения компанию. Хотя с технической точки зрения слияние двух компаний пошло на пользу обеим, "очищение" от финансовых проблем было длительным. Поэтому я бы назвал такое развитие нетипичным: мне неизвестны подобные примеры, относящиеся к другим крупным компьютерным фирмам.
Можно сказать, что только в последние годы SNI стала компанией "номер 1" не только в Германии, но и на многих других рынках. Хотя многие, вероятно, до сих пор считают, что у Европы нет шансов выстоять перед американскими конкурентами, я придерживаюсь противоположного мнения.
Мне кажется, что у Европы еще достаточно шансов на победу. Позволю себе параллель - когда в начале 70-х годов образовалась новая компания Airbus, все начали буквально издеваться над этим "чудом". Результат известен: около 40% мирового рынка теперь в руках Airbus - самого мощного конкурента американской Boeing.
Не думаю, что нечто подобное произойдет и в области вычислительной техники, как бы мне этого ни хотелось. Однако приведенный пример доказывает, что в области высоких технологий Европе есть что сказать.
Возможно, лидерство американских компаний в области компьютерных технологий объясняется, в частности, и тем, что они раньше восприняли принципы открытых систем? Известно, что SNI долгое время была сторонником "закрытых" технологий. Сейчас повсеместно происходит переход к открытым архитектурам. Может быть, это приведет к новым успехам европейских компаний?
Я предпочитаю говорить о конкурентах "или хорошо, или ничего". Могу лишь сказать, что знаю немало случаев из американской практики, когда крупнейшие фирмы испытывали огромные трудности только потому, что упорно держались за свои proprietary systems, а открытые системы были для них "бельмом в глазу". Им было трудно и, если хотите, жалко расставаться со своим детищем.
Процесс перехода к открытым системам довольно болезненный, и я бы не сказал, что Siemens в этом смысле чем-то отличается от других. Естественно, у тех, кто первым вышел на эту дорогу, могли оказаться какие-то преимущества. Но теперь все это в прошлом.
Поскольку SNI - многопрофильная компания, можно ли говорить о конкуренции между ее различными подразделениями?
Ответ чрезвычайно прост. Все те отделения, которые могли бы конкурировать между собой, в российской организации SNI представляют одно целое. Таким образом, вопрос отпадает сам собой. Согласен, что соответствующие подразделения в Германии представляют интересы разных структур. Но здесь, в России, только одна структура.
В каких областях в России SNI занимает наиболее сильные позиции?
Все рынки уже довольно известны, и секретов здесь нет. Мы очень активно рассматриваем банковский сектор, транспорт, связь. И здесь нам нужна помощь "большой" Siemens: за счет уникального союза с телекоммуникационной частью концерна мы можем предлагать более комплексные решения.
Исторически сложилось так, что больше всего наших систем установлено в госструктурах. Сегодня мы рассматриваем и сферы, переживающие начальную стадию развития.
Несколько лет назад Вы уже работали в России, представляли интересы DEC. Какие изменения произошли с тех пор на местном компьютерном рынке?
Семь лет назад компьютерный рынок в России только начинал развиваться. С тех пор, конечно, произошли изменения, кстати, самого разного рода.
Если говорить о положительных изменениях, появилось очень много российских компаний, кстати, очень компетентных, которые могут, на мой взгляд, состязаться в области системной интеграции с любой компанией в мире. И мне кажется, что будущее - за ними.
Наверное, такие компетентные специалисты были и раньше, иначе вряд ли бы вы запускали ракеты.
Важнее всего, что, не обладая никаким коммерческим опытом в самом начале, российские компании смогли развиться "по-крупному" почти с нуля. Мы знаем, как это сложно в российских условиях.
Второй положительный момент - речь идет о настоящей конкуренции. Раньше ее просто не было. Была "Элоргтехника", которая получала задание: сколько процентов компьютеров закупить у Hewlett-Packard, IBM и DEC, ну а сколько еще по неизвестным каналам в обход КОКОМ. Это хорошо знали и вы, и мы. Сейчас же каждая компания должна показать, на что она действительно способна.
Третье положительное изменение заключается в том, что местная продукция, по некоторым данным, занимает 70-75% рынка ПК. Мне это кажется в высшей степени удивительным, потому что одно время все были уверены, что здесь вообще не будет никакого производства. Другое дело, что, кроме настольных ПК, пока мало что выпускают.
Теперь об отрицательных аспектах. В России очень трудно конкурировать "на этичной основе". Коррупция, а точнее, криминализация, достигла такого уровня, что угрожает развитию нормальных коммерческих отношений.
Это известно и обсуждается на всех уровнях каждый день, но ситуация почти не меняется. Как показывает опыт многих стран, так может продолжаться до определенного времени, пока общество не "взорвется". Конечно, коррупция есть и в других странах, но здесь она значительно превышает приемлемый уровень. Этого нельзя допускать, когда речь идет о такой огромной стране, как Россия.
Второй негативный момент: развитие промышленности все еще идет вниз.
И опять-таки здесь возникает вопрос о концепции развития России. Чего она хочет достичь? Какой быть России в будущем?
Я не могу себе представить Россию исключительно сельскохозяйственной страной, но промышленность сейчас мало что производит. Однако когда-нибудь должен начаться подъем.
Выскажу еще одно соображение, поскольку это моя любимая тема. На сегодняшний день Европа проигрывает Америке и Японии по доле инвестиций в информатизацию промышленности. А это угрожает конкурентоспособности Европы.
Инвестиции в компьютерную технологию сегодня определяют уровень развития страны. Конечно, если они идут параллельно с расширением инфраструктуры телекоммуникаций.
Применительно к России это означает, что пока информатизация промышленности, транспорта и других сфер не достигнет сравнимого хотя бы с нынешним европейским уровня, у нее не будет никаких шансов. Чтобы Россия, наконец, начала на равных конкурировать с другими странами во всех областях, в сфере информатизации должны произойти очень крупные изменения. Только на нефти и газе, увы, не продержишься.