Военные записки штатского журналиста
Впрочем, какой я теперь журналист! Уже 14 лет 1 я веду в своем блокноте только вот эти самые записки и все реже вспоминаю мой журнал «Мир коммунального компьютера»2, в котором работал в довоенные годы. Чудесное было время!
Помню, мы называли нашу штатскую «летучку» после сдачи очередного номера на военный манер «разбором полетов». Теперь наш командор Ромэн устраивает послеполетные разборы с упорством возвратно-поступательного механизма. При этом, хвалясь знакомством (не ближе, чем шапочным) с иностранными языками, именует их дебрифингами. От одного этого словечка меня начинает поташнивать, как при боевом развороте на перехватчике. Если доживу до мирных дней, обязательно введу его в состав ненормативной лексики нашей редакционной братии.
Не по доброй воле я променял клавиатуру своего старинного ПК (он достался мне по наследству от прадеда), на котором я строчил журнальные обзоры, на фаллический Thrustmaster3. Наши государственные мужи в который раз оказались близоруки и за дипломатическими реверансами проворонили вероломное вторжение велианцев, до 2149 г. остававшихся вполне лояльными членами Галактической Федерации. В результате наша уютная Рокада в числе многих других планет Федерации очутилась в чреве ненасытного военного Молоха.
В первых же тяжких битвах погибли почти все профессиональные военные пилоты, и на планете объявили мобилизацию — акцию «Шторм». Я даже не был резервистом ВВС. Но никто не считался ни с возрастом, ни с профпригодностью. Ускоренные летные курсы — и новоиспеченный лейтенант Wall (так меня для краткости кличут в рапортах и радиопереговорах) уже в боевом звене «Альфа».
Теперь Рокаду я могу видеть только через защитные фильтры кабины ЛА — это наши боевые летные машины. Планета осталась почти такой же, как прежде: океанские просторы и единственный скупой на растительность материк, частые горные массивы и просторные степи которого изрезаны петляющими лентами рек и гигантскими озерами. В довоенные отпускные дни с хорошей компанией единомышленников я любил, бывало, забраться на самую макушку какой-нибудь возвышающейся над соседками вершины. С нее становилось на несколько километров ближе до низко висящего над горизонтом гигантского спутника Рокады. Теперь ЛА в считаные секунды может забросить меня на вершину любой из этих гор, а ущелья и каньоны планеты часто выручают, когда «на честном слове и на одном крыле»4 петляя, как заяц, я едва выбираюсь из смертельной передряги («миссии», как любит говорить командор Ромэн). А вместо огненных разливов закатов и рассветов светила, согревающего Рокаду, теперь «любуюсь» сполохами разрывов неуправляемых торпед и плазменных зарядов, горящими обломками кораблей да выбросами мощных движков ЛА. Впрочем, истосковавшись по прекрасному, мы научились определенные достоинства находить и в этом.
Кстати об отпуске. Когда я видел гражданских последний раз? Не припомню такого за все мои долгие летные годы! А женщины вообще стали «эфирными» созданиями. Порой по бортовой рации во время очередной заварушки услышишь пару фраз из переговоров соседней группы «Ноябрь», в личном составе которой есть несколько пилотесс. Но от этих перехватов никак не тянет на лирику. Какова, по-вашему, будет реакция у нормального мужика, если милые (я это точно помню!) женские уста извергают не слабее усиленной бортовой пушки двухкилометровой дальности действия: «Порвала в клочья! Разобрала на запчасти...»? Мой совет: если вдруг через треск атмосферных разрядов ты расслышишь возбужденный женский крик: «На шесть часов!» — не пытайся сообразить, где же тебе назначено долгожданное свидание; просто она, безымянная твоя спасительница, предупреждает: «У тебя на хвосте враг! Не разевай варежку!»
Нет, не услышишь ты, пилот, над просторами Рокады пение эоловой арфы. Звуки войны скупы и оглушительны — только взрывы вокруг, вой двигателей, шипение проносящихся рядом плазменных зарядов, барабанная дробь пуль по задней броне и прощальное: «В меня попали! Я падаю!» Учись выуживать из этого коктейля звуки «своих»: это поможет выжить, сообразить, откуда надвигается опасность. Стань деталью военной машины, слушай и запоминай, учи матчасть, читай «Наставление»5, ибо приказ — палка об одном начальственном конце. Твое полетное задание дает выбор не богаче, чем он был у тебя на гражданке при нашей двухпартийной политической системе. Короче — в бой!
Ратная жизнь примитивна: вернулся с задания, отремонтировался — и опять в полет. Но со временем замечаешь, что без этого ежедневного впрыскивания адреналина жизнь становится тоскливой, и команды на взлет ждешь, словно бретер щелчка взведенного курка в «русской рулетке»6.
С грехом пополам я довоевался до звания капитана, «укротив» несколько разновидностей летающих чудовищ — от юрких истребителей до броненосных, неуклюжих штурмовиков. Но, как не устает повторять на упомянутых дебрифингах командор Ромэн, только везунчики смогут освоить все 14 моделей ЛА, ибо то, что мы уже повидали на этой войне, просто семечки по сравнению с тем последним из двух сотен ползающих, плавающих, летающих или неподвижных монстров, который обязательно еще встретится большинству из нас на тропе войны и навсегда успокоит уставшие наши тела. Лучше бы он, вместо того чтобы нас запугивать, позаботился о более подробном предполетном инструктаже. Бывало, вылетишь на задание и соображаешь, что означают те или иные брошенные на ходу слова командира, «подкрепленные» его же каракулями на тактической карте. Да еще вдогон тебе по радио: «Полетное меню обновилось». И что сулит это обновление, возможно, узнаешь уже не ты, а тот, другой, кого пошлют выполнить проваленное тобой задание. Так сказать, твое «второе я». В эти горячие минуты «надеешься только на крепость рук, на руки друга и верный HUD»7. Поговаривают, что есть счастливчики, пережившие 60 боевых вылетов. Они якобы получили продолжительные отпуска и побывали в сохранившихся на планете и не захваченных противником городах. В недавнем шпионском ночном полете над моим родным Н-ском (город пока оккупирован неприятелем) я на бреющем провел своего «невидимку» над крышей редакционного здания. Что там теперь? И куда «Шторм» забросил моих коллег-журналистов?
Коротко о продукте
Шторм ? Системные требования: Pentium II-266, Celeron-300, Duron, 64-Мбайт ОЗУ (рекомендуется 128-Мбайт), 8Х-дисковод CD-ROM, графический ускоритель второго поколения, звуковая плата, мышь, 650 Мбайт свободного дискового пространства. Программа работает в среде Windows 9х, Me, 2000 ? Разработчик: «MADия» ? Издатель: «Бука»
Примечания
1По закону военного времени один полетный день (или вечер) игры «Шторм» приравнивается к году действительной военной службы в условиях ведения боевых действий.
2Персональные компьютеры перестали быть таковыми не по праву собственности, а по основному функциональному предназначению: — из хранилища и переработчика информации они фактически превратились в средство коммуникации, способствующее единению людей.
3Помимо джойстиков Thrustmaster для вполне сносного управления ЛА (летательным аппаратом) подойдут и многие другие джойстики. Кроме того, разработчик игры фирма «MADия» неплохо приспособила для этого обыкновенную мышь и некоторый набор клавиш.
4Старинная песня (см. прим. 6) переделана уже в годы войны Федерации против порабощения Велианом.
5«Наставление по тактико-техническому мастерству», иначе руководство пользователя.
6Со старинными военными песнями и варварским развлечением под названием «русская рулетка» нас познакомили стажеры, откомандированные с Земли — одной из периферийных планет Федерации.
7HUD — боевой дисплей в шлеме пилота.