ДОБРЫЙ ДЯДЯ ОПЕРАТОР
Четвертый час битвы начался спринтерским забегом. Два демона, отчаянно матерясь, волокли бочку с порохом к столь удачно поставленной в узком ущелье башне. Рыцарей, двинувшихся было следом, встретил дождь стрел со специально утяжеленными наконечниками, и они поспешно откатились назад. Через мгновение и по той же причине демоны стали похожи на подушечки для иголок, но слабея и оставляя за собой черно-кровавый след, все же не останавливались. Появились драконы. Струи напалма ударили с неба, сметая незадачливых защитников цитадели. Один из демонов споткнулся и чуть не упал — рыцари отреагировали дружным стоном, но еще через мгновение странное существо в черном плаще с капюшоном взмахнуло рукой и бросило навстречу живым огнеметам несколько сверкающих зеленоватых вихрей. Пронзительный визг сопровождал это непонятное действие, и даже лучники за толстыми стенами башни охватили головы руками. Вихри смерти, как обычно, подействовали хорошо, драконы, потеряв двоих, развернулись было к колдуну, но в этот момент демоны с хохотом сунули факелы в порох.
Башня скрылась в облаке черного дыма, задрожала земля и ударная волна ровным слоем уложила на землю защитников.
С этого момента участь цитадели была решена. Рыцари, разъяренные долгой осадой, не щадили даже крестьян. Катапульты, передвигавшиеся с недовольным старческим скрипом, словно помолодели и метали камень за камнем, прокладывая путь прямо сквозь крепостную стену. Лучники и метатели топоров снимали с неба одного дракона за другим, а спецотряд все в тех же глухих плащах превратил землю под казармами противника в кипяток — вместе с казармами и всеми, кто еще как-то пытался держать оборону.
Стон и крик стояли над побоищем, вороны и вампиры уже заранее присматривали себе пищу получше, и страшный запах — запах напалма, крови, смерти и паленого мяса уже впитывался в кожу на годы, навсегда.
Тот, кто хоть раз участвовал в подобном походе, не скоро сможет мирно растить овес, выращивать жеребят и рассказывать внукам на ночь добрые сказки...
Человек за соседним дисплеем грязно выругался и сбросил наушники.
— Сдаюсь.
Крохотные солдаты на обоих дисплеях все еще продолжали сражение, и второй участник игры с сожалением оторвался от завершавшейся битвы.
— Черт! — еще раз выругался проигравший. — Если бы я не тормознул с колдуном...
— То я бы добавил еще грифонов! — засмеялся победитель. — Брось, ты проиграл, еще когда пытался заключить альянс с этим поганцем.
«Поганец» горько улыбнулся: он, увлекшись строительством флота, совершенно не позаботился о сухопутных войсках, и был жестоко наказан за это еще в самом начале битвы.
— Кстати, — он деликатно перевел разговор на менее скользкую тему. — Как вам удается стрелять из катапульт на такое расстояние? У меня морские орудия так далеко не бьют.
— Апгрейдить их надо! — самодовольно хохотнул победитель.
— А катапульты разве апгрейдятся?
— Еще как. Во-первых, каменюки потяжелей использовать надо, а во-вторых, длину рычага желательно увеличить.
— А это еще зачем?
— Чем больше рычаг, тем сильней можно разогнать его длинный конец.
— Так что, если его сделать с километр длиной, то можно и в Австралию каменюку кинуть?
Все засмеялись — как раз в Австралию свалил недавно четвертый постоянный участник виртуальных сражений.
— Ага, — продолжал мысль победитель. — А если сделать рычаг километров с пятьдесят, и разгонять постепенно, то длинный конец превысит скорость света и дядька Эйнштейн будет сильно удивлен.
— Не превысит. Вспомни формулу: при увеличении скорости длина рычага просто уменьшится.
— Ну... обмануть все равно можно.
— Например?
— Гильотинные ножницы знаешь? Нож падает сверху на прорезь в столе.
— Ну?
— А нож — косой. В результате точка соприкосновения его со столом перемещается.
— Так то точка! Она же не материальное тело.
— ...а если ножницы режут лист какого-то материала, то получаем передачу энергии со скоростью, большей скорости света!
На мгновение стало тихо. Затем все дружно взорвались хохотом.
— Ай да молодец! Ну голова! Нашел-таки глюк в божьем промысле! Крут, крут, нечего сказать!
И ГРЯНУЛ ГРОМ
— Ага, а что все-таки при этом произойдет? — наконец поинтересовался победитель.
— А что обычно делают с программами, которые глючат? — ответил вопросом второй проигравший.
— Добрый дядя оператор Reset нажимает... — все еще улыбаясь, сказал победитель, затем внезапно побледнел, а за ним изменились в лице и все остальные.
Сказать что-нибудь еще никто из них уже не успел.
Возвращение в детство выглядело до обидного просто и буднично.
Инженер поудобнее уселся в кресле, надел шлем, и чужим, несколько искусственным голосом отдал компьютеру несколько команд. Как обычно, «гасить лампы» ящик воспринял как «полить пальмы», человек привычно обозвал его идиотом (на это слово был повешен макрос отмены предыдущей команды), произнес «га—сить лам—пы», и свет потускнел и умер.
Разумеется, детство было таким же виртуальным, как и половина лаборатории. В конторе второй месяц ходили слухи о том, что зарплата тоже скоро будет виртуальной, и секретарша, с которой половина лаборатории состояла в довольно близких отношениях, — тоже. Впрочем, к виртуальным партнерам народ уже привык, и начальство, тоже по привычке, запрещало этим заниматься... в рабочее время.
«Детство» не стояло в планах лаборатории. Но слишком уж большой был соблазн, используя бесплатный доступ к прекрасной технике, заново провести самые счастливые годы жизни. Тем более...
— К сеансу готов! — бодрым контральто доложил ящик.
Человек кивнул, затем вполголоса ругнулся и отчетливо «за—пу—стить се—анс дет—ство!» — и стены привычно исчезли.
Он оказался в небольшом зеленом дворике, вдохнул свежий воздух с запахом сирени и яблок («для сирени поздновато!» — запах исчез), опустился на корточки и провел рукой по мягкой, невероятно пушистой траве. «А трава должна быть пожестче, с колючками... а, черт! ну не с такими же огромными».
Дед сидел на жестком неудобном стуле, слегка склонившись влево, потирая рукой привычно ноющую поясницу.
— Дедушка! — радостно вскрикнул гость. — Здравствуй! Как себя чувствуешь?
Старик молча поднял голову.
— Насколько я понял, — медленно начал он, — восстанавливал ты меня по своим воспоминаниям?
«Что?»
— Да...
— А поскольку ты меня помнишь уже старым, немощным и больным, иным я и не мог получиться?
— Да...
НАМ НЕ ДАНО ПРЕДУГАДАТЬ
— А если внести коррективы искусственно, я буду уже не совсем и я?
— Да...
— Тогда извини, внучек, я вижу единственный способ исправить это.
Старик потянулся к старенькой, еще довоенной одностволке, которая (строго по воспоминаниям!) всегда висела на гвоздике в углу.
И грянул гром...
— Петренко! — рявкнул старлей. — Неча глазеть по сторонам! — И добавив голосу ответственности, изрек:
— Рядовой Петренко и Семехин, видите это? Вы получаете задание покрасить данный конкретный агрегат. Краска у вас экспериментальная, что называется, вечная. Поэтому расходовать экономно! Смотрите, не испачкайтесь — не ототретесь. На исполнение — шесть часов. Время пошло.
Произнеся это, старший лейтенант сел в машину и уехал.
Петренко не торопился исполнять распоряжение и, оглядевшись, выдохнул:
— Красотища!!!
Вокруг и впрямь было красиво. Живописный гористый рельеф заполняла буйная растительность, прекрасно маскируя военный агрегат — этого зеленого уродца. Что он собой представлял и для чего предназначался, рядовые не знали — то ли локатор, то ли транслятор, то ли еще какой хитроумный шедевр конструкторской мысли.
Палило солнце. Солдаты нехотя принялись за работу.
К концу пятого часа агрегат блестел свежевыкрашенными боками. На дне фирменного бочонка оставалось еще немного краски.
Петренко довольно присвистнул, окунул кисточку в краску и легко взбежал на скалистое возвышение неподалеку. Продолжая насвистывать, не спеша вывел: «Петренко. ДМБ—92».
— Тебя увековечить?
Семехин был образцовым солдатом. Эта идея показалась ему подозрительной и он ее решительно отверг.
Как оказалось, не зря.
Приехавший за рядовыми лейтенант был очень доволен работой — пока его взгляд не уперся в зеленую надпись на скале. Офицер медленно начал багроветь.
— Кто написал?! — взревел он, но тут же осознал некоторую бессмысленность своего вопроса.
— Петренко! Идиот! Ты же демаскируешь объект! Стереть немедленно!
— Так это... — прошептал Петренко. Семехин стоял с невозмутимо ангельской физиономией.
Лейтенант в сердцах плюнул и, оценив все трудности по уничтожению надписи, сказал:
— Ладно, черт с тобой. Все равно проверки сюда не доходят, да и обстановка в мире... стабилизировалась. Трое суток ареста — за неэкономный расход военного имущества в виде экспериментальной краски. Марш в машину, олухи.
...Прошли века. Давно уже исчезло человечество. Огромные изменения произошли на Земле. Все покрыла вода, лишь кое-где торчали островки суши.
Инопланетный корабль, обследовав новую планету, продолжил свой путь в просторах космоса. Все его обитатели собрались в общем отсеке, чтобы обсудить результаты изучения этой водяной планеты.
Не было найдено ни одного следа разумной расы. Только на одиноко торчащей из воды скале была замечена загадочная надпись, выполненная явно разумным существом. Больше ничего обнаружить не удалось.
Сверхмощные компьютеры попытались помочь ученым: «Скорее всего, «Петренко» — это название планеты, а символы «ДМБ—92» — ее порядковый номер, который получила планета от ранее посещавших ее братьев по разуму».
Так и порешили — присвоить новой планете имя «Петренко», и оно тут же с помпой было занесено в навигационные карты.
Так имя простого рядового прогремело по всей Галактике, за что, в сущности, он заплатил всего-то тремя сутками гауптвахты.