Российская промышленность в который раз выступает в роли догоняющего. Западные предприятия, специализирующиеся на выпуске высокотехнологичных изделий (прежде всего сложной техники и аппаратуры), все шире используют ИТ для информационной поддержки разработки, производства и сопровождения продукции. ИТ позволяют быстрее выводить на рынок новые изделия, повышать качество продукции, снижать издержки и таким образом повышать конкурентоспособность предприятий.

Концепции CALS (непрерывный сбор данных о производимых изделиях и поддержка их жизненного цикла) и PLM (управление жизненным циклом изделий) настолько сильно меняют облик современных предприятий машиностроения и приборостроения, что некоторые эксперты поговаривают о приближении новой индустриальной революции. CALS и PLM — по сути эти методологии очень схожи — кардинально меняют процессы разработки изделий, их производства, технического сопровождения.

Нужны ли подобные технологии и методологии отечественным предприятиям? Конечно. Прежде всего потому, что они очень эффективны и перспективны. Востребованы ли CALS/PLM в нашей стране? Едва-едва. Примечательно, что наиболее интенсивно их стали осваивать предприятия, активно работающие на международном рынке или стремящиеся к этому.

Из бесед со специалистами у нас сложилось стойкое мнение о том, что технологии CALS в ближайшие несколько лет в России ждет нелегкая судьба. Во-первых, далеко не все предприятия готовы к серьезным изменениям и крупным инвестициям в светлое, конкурентоспособное будущее. Ключевые посты в конструкторских бюро и подразделениях предприятий нередко занимают те, кто не может или не хочет менять методику разработки изделий и их производства. Очевидно, что убедить этих людей в необходимости реализации изменений и их финансирования (даже если предприятие располагает достаточными средствами) будет очень нелегко.

Другая проблема: кадры проектировщиков, разработчиков, создателей высокотехнологичной продукции стремительно стареют, а молодежь им на смену не идет, поскольку работа конструкторов на большинстве предприятий плохо оплачивается. В результате вполне может сложиться так, что технологии CALS вообще не потребуются российским предприятиям, потому что использовать их будет некому.

Проблема третья: обмен опытом, необходимый для успешного развития технологий, и его распространение. Многие проекты по CALS в той или иной степени засекречены. Специалисты из числа тех, кто осваивает CALS-технологии, работают в оборонной отрасли либо связаны внутрикорпоративными «обетами молчания». Частично проблему распространения опыта решает проведение семинаров и конференций, разработка методических пособий, рекомендаций и стандартов, в том числе на базе стандартов ISO (деятельность в этом направлении активно развивает НИЦ CALS-технологий «Прикладная логистика»), а также обучение специалистов в специализированных учебных центрах (возможно, самый заметный из них — ГНОЦ CALS). Безусловно, это работа нужная, однако, по единодушному мнению специалистов, ее объемы недостаточны.

Четвертая сложная проблема: отсутствие нормативно-законодательной базы, позволяющей придать электронным документам такой же серьезный статус, какой имеет бумажная документация. Сейчас крайне проблематично, например, передать нашему военному ведомству технику без бумажной документации. Между тем ее объемы могут достигать нескольких тонн, если речь заходит, скажем, о кораблях ВМФ. Но это полбеды. Другая половина — в том, что далеко не всегда можно адекватно отразить электронную модель изделия или агрегата в виде бумажных документов.

Наконец, еще одна проблема: кооперация и координация взаимодействия предприятий и организаций, участвующих в разработке, производстве и сопровождении высокотехнологичной продукции с помощью CALS-технологий. Вероятнее всего, условия для успешной кооперации созреют через несколько лет. Но ведь мир не стоит на месте и пользуется благами CALS уже сегодня. Неужели нам навсегда уготована роль догоняющих?