НАШИ ЛИЧНЫЕ ДАННЫЕ собирают, каталогизируют, индексируют, анализируют вдоль и поперек настолько давно, что пути назад уже нет. Это все равно что заболеть раком — вы можете полечиться и поправиться, но полностью излечиться нельзя, у вас просто «ремиссия» Источник: кадр из фильма 1984, Holiday Folm Productions, 1956
НАШИ ЛИЧНЫЕ ДАННЫЕ собирают, каталогизируют, индексируют, анализируют вдоль и поперек настолько давно, что пути назад уже нет. Это все равно что заболеть раком — вы можете полечиться и поправиться, но полностью излечиться нельзя, у вас просто «ремиссия»
Источник: кадр из фильма 1984, Holiday Folm Productions, 1956

Нередко наступает момент, когда приходится признать, что тайна уже стала «секретом Полишинеля», и пытаться скрывать ее дальше попросту бессмысленно.

Именно так обстоит дело с личной тайной, или приватностью.

Вот New York Times сообщает, что немецкие законодатели возобновили расследование в отношении Facebook (небось они там кличут его «гезихтбухом», нет?).

Конфликт немецких властей с Facebook начался в этом году, когда комиссар Гамбургского управления по защите данных и свободе информации Йоханнес Каспар обвинил компанию в том, что она незаконно создает поименованную базу фотографий пользователей без их согласия, и начал расследование. В июне оно было приостановлено, Facebook была поставлена перед выбором — либо она ведет базу только по предварительному согласию пользователей, либо уничтожает данные.

Поскольку в Facebook, по-видимому, не «фухтэ зихь» — не подчинились требованиям, расследование возобновили, по поводу чего комиссар Каспар заметил, что распознавание лиц без согласия пользователя — это «серьезное нарушение личной тайны».

Конфликт на германской «почве» произошел из-за включенной по умолчанию в Facebook функции «Подсказки для меток». Сервис автоматически сопоставляет каждую новую загруженную вами фотографию с уже размещенными в нем, находит на снимке ранее отмеченных друзей и предлагает поставить им метки, иногда сразу выдавая имена. Чтобы этого не происходило, пользователю необходимо самому отключить данную функцию в настройках. Немцы (вполне обоснованно, по моему скромному мнению) считают, что это «нихт гут» и хотят «шлаг ауф ден копф Facebook ирэ копфэ» — настучать Facebook по башке.

Это, конечно, будет незначительный удар по Facebook в сравнении с, не побоюсь этого слова, унылыми котировками акций компании, которые на момент написания этой статьи составляли 19,87 долл., а это всего чуть больше половины стартовой цены во время IPO! По оценкам Bloomberg, рыночная стоимость Facebook уже упала на 40 млрд долл., в результате чего компании досталась «корона» самого худшего крупного IPO за всю историю. На фоне этой катастрофы германские претензии к системе распознавания лиц Facebook выглядят просто ничтожными.

Отвлекусь ненадолго, чтобы задать вопрос — как вообще кого-то могли заинтересовать акции Facebook? Нет, ну правда? Компания, не имеющая надежного источника дохода и четких планов по наращиванию выручки. Горе-инвесторы, вложившиеся в ее акции, не вызывают ничего, кроме недоумения.

Как бы то ни было, хотя немцы имеют весомые этические основания быть недовольными политикой Facebook, уже «цу шпэт» — слишком поздно, поскольку по большом счету о приватности давно пора забыть. Почему? Хотя бы потому, что американское правительство в лице Агентства национальной безопасности, ЦРУ и многих других трехбуквенных агентств уже много лет как не оставляет людям шанса на сохранение личной тайны.

Недавно сенатор-демократ из Миннесоты Эл Франкен, председатель сенатского подкомитета по вопросам приватности, призвал к законодательному регулированию распознавания лиц и «обратился к ФБР и Facebook с требованием внести изменения в принципы использования ими соответствующих технологий». Франкен заявил: «Уверен, что у нас есть фундаментальное право контролировать нашу личную информацию».

Сенатор прав, когда-то такое право было. Но, к сожалению, со временем его начали нарушать, а потом и вовсе уничтожили, еще много лет назад.

Факт, что наши личные данные собирают, каталогизируют, индексируют, анализируют вдоль и поперек настолько давно, что пути назад уже нет. Это все равно что заболеть раком — вы можете полечиться и поправиться, но полностью излечиться нельзя, у вас просто «ремиссия».

Если бы только вся проблема сводилась к распознаванию лиц! В реальном мире повсюду натыканы камеры видеонаблюдения; личные телефонные разговоры перехватываются органами госбезопасности; появляются терагерцевые радары, способные видеть сквозь стены и одежду с расстояния в пару километров; вот-вот станут обыденностью летающие роботы, способные незаметно порхать вокруг вас и подглядывать за каждым шагом; уже не за горами появление камер, способных «заглядывать» за угол.

Но это еще не все! Практически все, что вы делаете в Интернете, — каждое письмо электронной почты, каждый постинг в Facebook, каждое обновление Twitter — просматривается какой-нибудь организацией, будь то ваш провайдер, ФБР, ЦРУ или АНБ. И все это записывается, сводится в таблицы, помечается перекрестными ссылками и хранится бог весть как долго.

И поэтому любые попытки обратить время вспять для приватности обречены: уже слишком поздно, причем даже не «чуточку поздно». Поезд ушел, песенка спета, до свидания, приватность. Если, конечно, не...

Да, есть один способ победить Большого Брата. Что если мы всем миром попытаемся стать абсолютно прозрачными? Что если максимальная открытость и словоохотливость станет нормой? Что если мы начнем постить сообщения о каждом съеденном обеде и публиковать фотку каждого блюда, каждую свою мысль, каждое воспоминание, заметки обо всех прочитанных книгах и статьях, каждое «мне нравится» и «не нравится»... короче, что, если мы выставим мелочи наших жизней на публику? Сможем ли мы «зафлудить» наблюдателей до такой степени, что они просто не смогут переварить всю информацию о нас? Можно ли скрыться в пучине социального шума и таким образом сохранить личную тайну?

То есть вместо попыток сделать явное опять тайным, быть может, сотворить мир, в котором будет так много «явного», что «те, кому надо», просто не смогут понять, что происходит на самом деле?